Ведьмовская сказка по Пратчетту

Над снежной проплешиной разносился запах жареного мяса. Он занимал все свободное от разговоров пространство, а такового было полным-полно, потому что беседа никак не складывалась. Вокруг костра, над которым была установлена маленькая решетка с аккуратно разложенными кусками говяжьей вырезки, сидели три фигуры. Невероятной длины плащи и невероятной высоты шляпы, а также характерные носы и выражения лиц участников, а точнее, участниц пикника говорили о многом. Любой мало-мальски понимающий горожанин на раз определил бы их как «вот ведьмы!».
И не ошибся бы. Это и в самом деле были ведьмы. У них чаще всего находится повод поговорить о чем-то, например, о ценах на ведро картошки или о том, как трудно стало достать коготь с правого мизинца гавайского жабоястреба. Но конкретно в этот вечер все тривиальные темы были исчерпаны, а к основному вопросу перейти никто не решался.
Главной темой молчания стало письмо честному шабашу, присланное с голубиной почтой от Маграт Чесногк, самой юной ведьмы, а также отсутствие самого автора письма. Впрочем, это было не письмо, а скорее, записка, и судя по напряженно сдвинутым бровям матушки Ветровоск, записка эта имела непосредственное отношение к исчезновению Маграт.
– Никто не будет облизывать ложку от салата? – раздался в тишине голос нянюшки Ягг.
– Гита, ты можешь подумать о чем-то, кроме еды? – спросила матушка, и голос ее прошипел погромче мясного сока на углях костра.
– Тогда я, пожалуй, ее оближу. Зачем добру пропадать? – заключила нянюшка.
– Надо было взять да и привязать, – высказалась вдруг мамаша Дипбаж.
Ведьмы посмотрели на нее, ожидая продолжения или пояснения. Но ни того, ни другого, как обычно, не последовало. Нянюшка Ягг помахала рукой перед носом мамаши.
– А, опять из фокуса выпала, – сообщила она.
(Надо сказать, что опасность умения предвидеть будущее заключается в том, что однажды ты перестаешь понимать, где ты находишься – в прошлом, настоящем или грядущем. Поэтому никогда нельзя было точно утверждать, беседовала ли с вами мамаша Дипбаж, пребывая в марте или ноябре. Оставалось только надеяться, что рано или поздно ее сознание окажется в данной точке времени, пускай вас там давно уже и не будет).
Стукнув ложкой по зубам, нянюшка в третий раз за вечер уточнила:
– Так что, она так и пишет: задержусь?
Вместо ответа матушка Ветровоск протянула ей клочок бумаги, на котором было нацарапано: «Вынуждена задиржатса. Даждитес. Магр.Чесн.». Взгляд матушки мог бы прожечь бетонную стену, но нянюшка Ягг сделала вид, что не заметила его. Вместо этого она обернула бумажкой ручку решетки и сняла мясо с огня.
– Червячок готов. Можем его заморить, – пригласила нянюшка подруг, вынимая из кармана ржавые вилки.

Однако судьба «червячка» вдруг резко поменялась: ломая сухие кусты, на поляну задом наперед вылетели две метлы. При ближайшем рассмотрении (и после разделения метел) стало понятно, что первая метла – это метла, а вторая – это очень худая ведьмочка с шапкой волос, которая больше смахивала на копну сена.
– Ты бы хоть в порядок себя привела, Маграт Чесногк! – выразила общее мнение матушка.
– Все не от того, а к тому идет! – вставила мамаша Дипбаж.
– Я нашла Нечто Таинственное! – сообщила Маграт и гордо поднесла к единственному источнику света – костру – мешок, в котором что-то брякнуло.
– Кости для супа? – хищно прищурилась нянюшка Ягг.
Всем своим видом давая понять, что от современной молодежи нельзя ждать ничего путного, матушка Ветровоск бесстрашно сунула руку в мешок и вынула оттуда Нечто Круглое и Пестрое.
– Череп! – вдруг совершенно кстати произнесла мамаша Дипбаж.
– Больше похоже на заварочный чайник, – заметила нянюшка.
Но это был не чайник и тем более не череп. Это была большая фарфоровая свинья-копилка, ярко раскрашенная и с бантиком на хвосте. Внутри у нее что-то гремело, и с первых звуков было понятно, что это – не мелочь, а какой-то очень крупный предмет. Ведьмы переглянулись. На голову мамаши Дипбаж с елки упал сугроб снега.
– Я нашла это под калиткой старого дома тетушки Вемпер, – выпалила Маграт. – Не поддается молотку, камню и топору. На яд и кислоты не реагирует! Только гремит – и все.
– Эсме, это случаем не Он? – тихо поинтересовалась нянюшка.
– Откуда мне знать, Гита, как Он выглядит, – ответила матушка Ветровоск. – Я его и не видела уже лет сто.
– Но ведь Он же вроде как раз такого размера?.. – нянюшка прикрыв один глаз, двумя пальцами смерила расстояние между пятачком и хвостиком свиньи.
– Но Он мог измениться, – возразила матушка. – Мы все меняемся с годами…
– Вы что, опять? – взмолилась Маграт. – Почему вы так любите говорить загадками? Я что, по-вашему, не имею права знать?
Старшие ведьмы одновременно обернулись к молодой коллеге и одновременно заговорили:
– А, это такая ерунда…
– Тебе не стоит даже голову забивать…
– Просто выкинем эту свинью…
– Матушка нипочем не сумеет объяснить тебе…
Воцарилось молчание. Еще ни разу в жизни Эсме Ветровоск не позволила другим усомниться в том, что она что-либо сумеет. Другие ведьмы сразу вспомнили об этом, глядя на окаменевшее выражение лица матушки. Она медленно обвела взглядом подруг и вынула из-за спины спрятанную там копилку.
– Это, – начала она, чеканя каждую букву, – Камень Основания. Вернее, я полагаю, что это он. Вернее, это свинья, а он – внутри.
Чумазый лоб Маграт не озарился светом понимания – скорее, на него набежала туча полного непонимания. Нянюшка Ягг подцепила с остывшей решетки кусок мяса и стала его жевать. (Жевать – это слишком сильно сказано для рта старой ведьмы, обделенного зубами). Раздалось громкое сопение: мамаша Дипбаж задремала.
– Основания чего?
– Всего.
– А-а.
– Много будешь знать – некогда будет есть, – вставила нянюшка Ягг.
Ум Маграт всегда был открыт, и она гордилась этим. Он был открыт, как поле, как небо. Никакой ум не может быть более открыт, если только не применить хирургические инструменты. Но сейчас она со всеми усилиями не могла постичь новой информации.
– То есть это Камень Основания, ага. В свинье. И он может основать все, что угодно, так? Ценные факты, – подытожила молодая ведьма. – А давайте тогда что-нибудь основаем? Например, чайник горячего чая?
– Ты, Маграт, свои интеллектуальные способности демонстрируй белкам, благо, их тут полно, – буркнула матушка Ветровоск. – Камень Основания – вещь серьезная, он мирозданием управляет. Если что не так пойдет – кто отвечать будет?
– А привечать-то всегда проще чайком! – заметила нянюшка.
– Гита!
– А что, я не права?
Ведьмы помолчали.
– Да и никто не знает, когда начнется действие Камня – может, через три года, а может – через века, – добавила матушка Ветровоск.
– Давай просто выбросим его, а? – робко предложила Маграт. – Как будто я его и не находила?
– Мы его закопаем, – решительно объявила матушка. – Чтобы такие бездельники, как ты, Маграт, его не находили.

В тишине лопата Маграт с хрустом черпала снег. Зажав тяжелый лом подмышкой, нянюшка Ягг прихлебывала из фляжки. Матушка Ветровоск стояла прямая, как лом нянюшки, и в вытянутой руке осторожно держала мешок с Камнем. Ее лицо выражало непоколебимую решимость.
– А что, если, – предложила вдруг Маграт, – если мы все-таки попробуем? Ну, надо же что-то сказать при этом? Слова какие-то…
– Слова, моя дорогая, – это пыль. Лучше полить его чем-нибудь покрепче, – сказала нянюшка.
Через час неглубокая ямка была готова. Аккуратно опустив в нее сверток, матушка вдруг тихо сказала:
– А ведь мы могли бы полностью поменять жизнь этого сиротливого края, а?
Подруги с удивлением уставились на нее. Маграт показалось, что она уловила мысль старшей ведьмы.
– Мы могли бы принести в сей забытый всеми городок свет знаний и наук, – заметила она и вопросительно взглянула на матушку Ветровоск.
– И дать людям надежду на светлое будущее, – поддержала коллег нянюшка.
– Чтобы Основанное нами помогло воспитать молодежь в лучших традициях и для высоких целей, – мечтательно устремила взор в будущее Маграт.
Все смотрели на матушку.
– Это будет… это будет… – Матушка замялась, что случалось с ней нечасто. – Это будет гунивер-кисет!
– У меня уже есть кисет, даже с табачком! – сообщила нянюшка Ягг.
– Ты, наверное, хотела сказать: университет? – прошептала Маграт, готовясь быть испепеленной взором матушки.
– Я знаю, что я хотела сказать, Маграт Чесногк! Не думаешь ли ты, что я спутаю университет с мешком табака? – матушка обернулась и решительно зашагала по сугробам прочь.
Маграт наклонилась над свертком и что-то пробормотала – нянюшка, прервав процесс сморкания, расслышала только «через три года штоп точно». Потом ведьмы почтительно присыпали сверток землей и сверху закидали снегом. Через мгновение на поляне уже никого не было.

* * *
…Профессор Казанского университета В.М.Флоринский развернул бумагу, доставленную утренней почтой. Министр народного просвещения просил его заняться проектом Сибирского университета. Шел 1875 год, год Свиньи.

Рис. Анастасии ЕРЕМЕНКО