Прошло двадцать лет, как умер Николай Сергеевич Черкасов, доцент кафедры новой и новейшей истории исторического факультета ТГУ. Нас, доцентов, в университете много, это рабочие лошадки научно-педагогического процесса. Николай Сергеевич был именно такой рабочей лошадкой – беспрекословно и всегда со значительным перевыполнением тянул на себе и научную, и учебную работу. Он любил работать, был закоренелым трудоголиком.

И все же он выделялся из общей доцентской массы. Именно его, и вполне оправданно, считают основателем сибирской германистики. Его учениками были профессор Юрий Галактионов, доценты Лидия Корнева, Татьяна Бяликова и другие. Его имя хорошо знали и в России, и в Германии. Неслучайно группа немецких ученых прислала в Томский государственный университет письмо с просьбой присвоить ему звание профессора. К сожалению, это произошло незадолго до его смерти.
Научные интересы Николая Черкасова были связаны с историей и с историографией немецкого национал-социализма. Он был прекрасным специалистом и по истории европейских политических партий социал-демократии, христианской демократии и т.д. Его эрудиция притягивала к нему людей самых разных взглядов. Тогда, в 80-х – начале 90-х годов, слово «толерантность» было практически неизвестно в политически активной аудитории. Люди легко и быстро вступали в политические бои, навешивая друг на друга ярлыки, не умея, да и не стремясь научиться слышать и слушать друг друга.
Черкасов был убежденным марксистом, таких в стране было немного, читавшим Карла Маркса в подлиннике, в том числе и те работы, которые в Советском союзе не публиковались. Неслучайно он как эксперт был приглашен принять участие в судебном процессе над КПСС.
Парадокс истории – Николай Сергеевич, исключенный из КПСС в 50-е годы за выступление в защиту студентов, выступил как эксперт на стороне КПСС в ходе судебного процесса, а те, кто его исключал из партии, в начале 90-х быстро забыли о своих партбилетах.
Надо отдать должное ректору ТГУ профессору Александру Данилову, который, несмотря на возражение соответствующих структур, настоял на возвращении Черкасова в университет (Николай Сергеевич отработал семь лет на заводе).
В течение нескольких десятилетий наша кафедра была немыслима без Черкасова, как и исторический факультет в целом. Он своим поведением, своей преданностью исторической науке воплощал традиции истфака.
До последних дней Николай Сергеевич остался верен своим идейным принципам, и этим вызывал уважение своих оппонентов. Но главное, он и сам относился с уважением к своим оппонентам. Я не помню, чтобы он в споре, в дискуссии пытался на кого-либо наклеить политические ярлыки.
И еще об одном – о его постоянном стремлении нести свои знания людям. Одно время я пытался с ним конкурировать, потом понял: бесполезно. Сто пятьдесят-двести лекций в год (речь идет о выступлениях перед населением) – это мог выдержать только Николай Сергеевич Черкасов.
Но его сердце не выдержало – остановилось.
Я вспомнил сейчас о Черкасове не случайно. Его жизнь – это жизнь типичного русского интеллигента, ученого, верного своим принципам и своему народу. Он вошел в историю Томска, Томского госуниверситета и в ней останется.

Савелий Вольфсон,
доцент ИФ