Вышло в свет эксклюзивное издание книги «Наследие комет», посвященной Н. Клюеву. Книгу выпустил Томский университет при финансовой поддержке Некоммерческого Благотворительного Фонда содействия ТГУ.

Публикация этой книги – событие неординарное в культурной жизни не только Томска, но страны в целом. 17 марта в музее Андрея Белого на Арбате состоялась ее презентация, в которой приняли участие известные клюеведы, поэты и писатели из Москвы, Санкт-Петербурга, Томска, Вологды, Петрозаводска.
В книгу вошли материалы из архива Т.А. Кравченко: письма поэта, подборка стихотворений Клюева, обращенных к его другу Анатолию Яр-Кравченко, до сих пор неопубликованная поэма «Кремль», созданная Н. Клюевым в колпашевской ссылке.
В осуществлении этого издания, кроме дочери художника Татьяны Кравченко, приняли участие А.И. Михайлов, ведущий специалист ИРЛИ (С.-Петербург), проректор по научной работе ТГУ Г.Е. Дунаевский, профессор ФилФ В.А. Доманский.
Эту книгу с большим интересом прочтут и клюеведы, и обычные читатели, поскольку из переписки Н. Клюева с семьей Кравченко предстает фигура поэта в его литературном и культурном окружении. Томичи с волнением откроют для себя многие факты жизни поэта во время его ссылки в нашем суровом крае. Письма и произведения Н. Клюева, написанные в Колпашеве и Томске, по силе художественного воздействия на читателя напоминают письма протопопа Аввакума.
Самое долгожданное в этой книге – первопубликация поэмы Клюева «Кремль». О ней клюеведы знали только понаслышке. Уже мало кто верил, что она сохранилась в страшные годы сталинского террора. Но поистине прав был Булгаков: рукописи не горят!
Вместе с единственным дошедшим до нас стихотворением поэта из сибирской ссылки «Есть две страны: одна Больница…» поэма «Кремль» составляет своеобразную дилогию. Если стихотворение, написанное в предчувствии неизбежной гибели в 1937 году, звучит как завещание поэта, уже увидевшего «тетушку Могилу» в «зловещем окне» эпохи, то поэма, созданная летом-осенью 1934 года, еще полна надежды на спасение, возможности заговорить смерть, умилостивить песенным словом «красный Кремль». Два голоса отчетливо звучат в поэме: голос обычного человека, пытающегося выжить в тоталитарном государстве, и голос художника, который служит только истине и красоте.
Поэма «Кремль» непроста для прочтения; вся она соткана из интертекстов и реминисценций. Впереди серьезные работы по ее истолкованию, но ясно одно: лирический герой поэмы, попавший «в глухомань в Нарыме», сохранил веру в высокое назначение поэта быть пророком, защитником гуманизма, красоты от «утильного стиха» и «электрической судьбы». Несокрушимая «кремлевская скала» так и осталась для него символом враждебного, зловещего мира.

В.А. ДОМАНСКИЙ,
Г.Е. ДУНАЕВСКИЙ