Юбиляр-«шестидесятник», профессор Алексей Рудой поделился с читателями «Аlma mater» некоторыми размышлениями о положении профессора в современной России, о том, как и чему учить студентов, и о том, почему он «ужасный патриот» Томска и ТГУ.

Если Алексей Рудой, доктор географических наук, профессор ТГУ, начнет убеждать вас в том, что он «никаких особых научных открытий не совершил», – вы ему, пожалуйста, не верьте. Алексей Николаевич и сам признает, что какая-нибудь западная газета уже давно сделала бы из него героя. И это действительно так. В его «активе» – открытие нового направления научных исследований (четвертичной гляциогидрологии) и создание первых в мире работ о четвертичных гляциальных суперпаводках в Северной Азии, авторство теории дилювиального морфолитогенеза, членство в Русском географическом обществе, около 200 научных публикаций, учебников, книг… Он дважды был в Антарктиде, исходил вдоль и поперек все ледники на Алтае, участвовал в ледниковых и геоморфологических экспедициях в Туве, Эвенкии, Монголии, на Тянь-Шане и других районах современного и древнего оледенения. А в год своего 60-летия отправился на «черный континент» во главе первой африканской экспедиции Томского государственного университета.
Нет, и газеты целиком не хватит, чтобы перечислить все его работы и достижения, и потому мы с чистой совестью отсылаем читателей на сайт Алексея Рудого, где в подробностях изложена и его богатая событиями биография, и приведен список работ, а также статьи на самые разные темы, в том числе касающиеся его работы со студентами – ведь Алексей Николаевич ведет на факультете около десяти различных учебных общих и специальных курсов.
Редакцию же заинтересовал вопрос: а мог ли быть «другой путь» для Алексея Рудого, кроме того, что принес ему и известность, и признание?

О «втором пути»
– Не только мог, он практически уже начинался – ведь после школы я поступал на экономический факультет, и даже сдал первые экзамены, – рассказывает Алексей Николаевич. – Я хотел заниматься планированием промышленности, и родители меня в этом очень поддерживали… Но перед сочинением пришел к нам, абитуриентам, ныне профессор, а тогда еще доцент Алексей Михайлович Малолетко – лукавый, молодой – и начал агитировать на ГГФ. Золото, алмазы, Джек Лондон, южные моря… Это теперь я понимаю, что на ГГФ тогда открыли новую специальность – геоморфологию, и необходимо срочно было произвести набор. А тогда эта романтика профессии так меня очаровала, что я, ничего не сказав родителям, передал документы с ЭФ на ГГФ.
Кстати, был и еще один вариант – связать свою жизнь с музыкой. Мы были страстными музыкантами, хотели поступать в консерваторию. И многие мои друзья стали профессиональными музыкантами. Но, как я теперь думаю, хорошо, что этого не случилось – ведь это был бы другой образ жизни, другое окружение.
В общем, сыграл в моей жизни А.М. Малолетко такую огромную роль, я про это часто студентам рассказываю. Для того, чтобы они поняли – это неважно, хотели они именно на этот факультет, или случайно попали. Любой может стать настоящим исследователем, если он найдет своего Наставника.

О наставниках
– Я вообще на все сто процентов убежден, что наставник необходим, особенно на первом курсе – человек, влюбленный в свое дело, умеющий увлечь. Если это будет – обязательно «прорастет» хотя бы одно зерно.
Как я понимаю, есть три типа научных руководителей. Один тип – когда к нему приходит студент или аспирант, приносит работу; он ее читает и говорит – все это ерунда, работайте дальше. Причем сам, скорее всего, и не понимает и не хочет разбираться, есть ли в работе хоть что-то стоящее.
Второй тип – это когда руководитель читает работу, видит, что она неплохая – и становится соавтором. Кстати, неплохой вариант.
А третий тип – это успешный ученый, у которого у самого масса публикаций, он в этой принесенной работе с ходу вылавливает все «ягоды» и «изюминки» и говорит – давай публикуй, и никаких соавторов. Таких единицы, но они, к счастью, есть.
Поэтому студентам младших курсов я даю совет: присматриваться к преподавателям и искать себе такого научного руководителя. И когда найдешь – к нему уже прямо «прицепиться».

О студентах
– Мне очень жалко студентов – они так мало, почти ничего не знают. Но я могу им рассказать, ведь я «играющий тренер», я сам хожу в экспедиции, а не только пишу учебники. Есть у нас в университете такие преподаватели, которые по сути – «обучающие магнитофоны», пересказыватели учебников. А я свои занятия строю по-своему. Знаю, многим коллегам это не нравится, потому что выходит за шаблоны. Вот однажды я принимал зачет по гляциологии, зимой. Вывез их в березовую рощу и сказал: «Падайте в сугробы – сейчас зачет буду принимать». У меня потом спрашивали – вы что, с ума сошли? А дети были так довольны…
Я студентам говорю: мы с вами – единый социальный слой, а не враги, между преподавателями и студентами нет какой-то стены. Мне вот все равно, что вам поставить – пятерку, тройку… Как-то раз ходил за мной студент, все канючил, канючил… Так я ему восьмерку поставил, прямо в зачетку. У меня в деканате спрашивают: вы что, издеваетесь? Ну конечно!
На лекции я рассказываю о многом, они гораздо шире, чем учебники. Я полагаю, что учебники студенты и сами прочтут, а вот то, что я им расскажу – они, скорее всего, нигде больше не услышат. Должен появиться интерес – может быть, сначала ко мне, как к личности, чтобы потом уже и через меня – к предмету. Об этом мне говорили многие студенты. Возможно, я не прав, но во всяком случае, это мой стиль.
Все мои студенты знают мой телефон, мои координаты. Я говорю – звоните в любой момент, а если буду занят, просто трубку не возьму. Некоторые коллеги считают, что это фамильярность. Но на самом деле я не терплю фамильярности и сразу ее пресекаю. А вот помочь студентам, поддержать их – я считаю, что это моя прямая обязанность.

Об «ужасном патриотизме»
– Знаете, я ужасный патриот Томска и нашего университета. Я родился в Томске, окончил томскую школу, ТГУ, и мне не все равно, где теперь работать и кого учить. Я высоко ценю свою ученую степень доктора географических наук и ученое звание профессора. Потому что я честно пахал, много, ночами, мне было интересно работать. Я был самым молодым доктором наук в системе академии наук – в 42 года я защитился в Москве, для наших наук это очень рано.
Зная многие слабости наши, и себя считаю тоже частично в них повинным. Но если что-то можно исправить с моей стороны – я стараюсь это делать.
Но я не могу не сказать о том, что унижает всех нас и меня лично – это то, сколько мы получаем за свой труд. Зарплата российского профессора ниже, чем у офисной уборщицы, уровень жизни – хуже, чем у какой-нибудь средней немецкой, далеко не университетской семьи. Есть конечно гранты, мега-гранты, супер-гранты, есть руководители грантов. Но это – единицы.
Это унижает, но не очень меня трогает. Потому что мне мало надо. То, что я люблю, не стоит денег – музыка, лыжи, работа. Любовь в принципе стоит любви, но не денег.

О том, что важно
– Я не знаю, что самое важное из того, что удалось сделать. Может быть, это то, что я работал в двух экспедициях в Антарктиде, а потом написал об этом книгу. И она очень популярна среду полярников, потому что в ней написано о том, как они реально живут, о чем на самом деле говорят. Вообще Антарктида – это было здорово, да и Африка – с ума сойти.
Может быть, это несколько статей – пять или семь – которые определяют то, что я сделал. Или это мой сайт, который посещают тысячи людей в день. Мне кажется, это уникальная форма просветительства.
А может быть, важнее всего то, что я организовал первый географический факультет в ТГПУ, и был его первым деканом – такой вот «вираж» в моей жизни был.
Или вот, например, в 1990-х годах, когда ни у кого не было денег, и студентов не отправляли из-за этого на практику – я своих дипломников вывез в Тироль, в Баварию, за счет принимающей стороны. Меня вообще-то одного приглашали, но ведь получилось всей группой. И это была настоящая полевая практика – мы ходили по ледникам, по горам, посещали научные станции. Очень неплохо было!
И думается, резюмируя, что последующие 60 лет жизни должны иметь тоже очень высокое качество. А для достижения этого надо бы уже и следить за здоровьем. Что я, пока довольно лениво, и делаю.

Наталья Жилякова