Вообще-то, писать в анкете ответом на вопрос «мотивация к исследованиям?» – «I like science», да еще ставить смайлик в конце фразы, было, по меньшей мере, неразумно. Попасть в Линдау на ежегодные встречи Нобелевских лауреатов с молодыми учеными, как минимум, престижно, а если смотреть глубже – то это просто шикарный шанс не только познакомиться с коллегами из других стран, но и рассказать о себе в мире науки.

Но Евгений Дьяченко, доцент ФТФ ТГУ, изначально не верил, что пройдет этот отбор: заявки на участие от россиян принимает компания Siemens, у которой есть квота – 10 человек со всего мира. А уже «верховный» отборочный комитет в Линдау одобряет или не одобряет решение Siemens. Об этом Евгений знал, поэтому заявку заполнил «абы как» (это цитата) и с чистой совестью отчитался в деканате: документы на конкурс отправил, можно ставить «галочку».
А вот в компании Siemens посчитали иначе, учли все заслуги Жени и включили его в состав претендентов. Соседи у томича подобрались солидные: кроме него на встречу с Нобелевскими лауреатами были приглашены молодые ученые из Массачусетского технологического института и университета Беркли (США), университета Эрлангена – Нюрнберга (Германия), университета Тонцзи (Китай), Института фундаментальных исследований Тата (Индия) и физико-технического института им. А.Ф. Иоффе.

«Случайный» министр
Встречи в Линдау проходили с 30 июня по 7 июля. До обеда – лекции, после обеда – дискуссии, а после ужина – вечера, посвященные разным странам. Нобелевские встречи совпали с еще одним важным научным событием: 4 июля организаторы устроили прямую трансляцию из ЦЕРНа, ту самую, где представители объявляли о возможном открытии бозона Хиггса. А через несколько дней молодые ученые стали участниками телемоста, на котором нобелевские лауреаты обсуждали открытие с учеными из ЦЕРНа.
– Все эти разговоры были рассчитаны на широкую аудиторию, а слышать об открытиях такого масштаба из первых уст было очень приятно, – вспоминает Евгений Дьяченко. – Вообще, я никак не связан с теоретической физикой, моя специальность – прикладная механика, а примерно 80% участников и лауреатов были как раз теоретиками или экспериментаторами. Поэтому мне было сложно общаться с этими людьми: темы разные настолько же, насколько не похожи прикладная механика и журналистика. Но интересно было – от молодых ученых я узнал много нового для себя. Просто в разговоре спрашивал у них, что такое суперсимметрия, что такое темная материя, почему важен бозон Хиггса. И они мне объясняли.
Помимо запланированных встреч в Линдау произошла и неожиданная – с министром образования и науки РФ Дмитрием Ливановым. Перед официальной частью молодежь пригласили на деловую прогулку с министром образования ФРГ и министром науки и технологий ЮАР.
– В какой-то момент на корабле к нам подошел мужчина, представился Дмитрием, – рассказывает Евгений о том, как «не узнал министра». – Со слов его помощницы я понял, что это министр из России. Перед поездкой я читал биографии всех нобелевских лауреатов, которые были в Линдау, но вот про нового российского министра науки и образования почитать как-то не подумал.
Сам городок Линдау стоит на Баденском озере, которое «принадлежит» трем странам: Германии, Австрии и Швейцарии. Как оказалось, во время прогулки корабль заехал в Швейцарию, где в саммите стран большой восьмерки участвовал и Дмитрий Ливанов. И после саммита все 13 министров присоединились к гостям Линдау.

Два самых важных вопроса
Поездка в Линдау для молодых ученых стала не столько научным, сколько развивающим мероприятием. Лекции лауреатов не всегда касались собственно великих открытий, отмеченных Нобелевской премией. Вот Петер Грюнберг, получивший награду в 2007-м за открытие эффекта гигантского магнетосопротивления, прочитал лекцию о музыке в сопровождении баварских музыкантов, и к физике это не имело никакого отношения.
«Видимо, лекции по физике ему читать уже поднадоело, и он решил рассказать о музыке», – предположили участники встреч.
А Вальтер Кон – лауреат 1998 года по химии – выступил с лекцией «Слепота и физика».
Предыстория ее такова: жена Кона страдает от серьезных проблем со зрением – из-за болезни она видит мир искривленным, и поэтому не может читать и смотреть телевизор. И лауреат с коллегами создали устройство, которое снимает сетчатку глаза, определяет вид искажения, а затем уже специальное приложение корректирует его через камеру для айпэда. Благодаря этому изобретению человек может нормально смотреть на мир и даже читать.
Но, пожалуй, главным итогом встречи стали не новые знания – а возможность получить ответы на вопросы не менее сложные, чем физическое устройство мира. Многих нобелевских лауреатов спрашивали, как добиться признания: Брайан Шмидт (премия за открытие ускоренного расширения Вселенной посредством наблюдения дальних сверхновых) сказал, что нужно просто заниматься тем, что нравится. Не чем-то актуальным, не продолжать тему научного руководителя, а посвятить себя любимой работе. Дан Шехтман (получил Нобелевскию премию в 2011-м за открытие квазикристаллов) ответил, что для достижения успеха нужно быть экспертом в какой-то области. Его открытие квазикристаллов стало возможным потому, что сам он был большим специалистом в кристаллографии и мог подготовить образец для исследования буквально за полчаса, хотя остальным на это требуется в разы больше времени.
Кстати, тот же Шехтман сказал молодым ученым интересную вещь: по его мнению, человек за всю свою жизнь принимает всего несколько решений, которые влияют на его будущее. В жизни открывателя квазикристаллов таких было только два. Первое, когда он, молодой израильский парень, только что окончивший магистратуру в Технионе, за день до выхода на работу отказался от прекрасной вакансии, потому что понял, его жизнь – это наука.
А второе решение?
А второе – на ком жениться.

Татьяна Арсеньева