В сентябре онлайн-курс ТГУ «Мой друг – робот. Социокультурные аспекты социальной робототехники» стал победителем на международной конференции #EdCrunch 2017 в номинации «Лучшая практика внедрения онлайн-курса в образовательную программу». О том, кто такие роботы, зачем нужна робоэтика и что делает нас людьми, рассказывает автор курса, доцент кафедры гуманитарных проблем информатики ФсФ Надежда Зильберман.

______________________________________________________________________

Электронный курс – более краткая версия предмета, который я веду у магистрантов уже шесть лет. Он был запущен в ноябре прошлого года на международной образовательной платформе Coursera, а сейчас еще и на национальной – «Открытое образование».

В создании курса мне помогали многие люди и прежде всего наши магистранты: они помогали с выбором содержательного материала, готовили тестовые задания, полностью проиллюстрировали курс, сочинили музыкальную композицию, снимали видеолекции. Собственно, студенты и были инициаторами его создания в качестве МООКа. Для меня как преподавателя это очень интересный опыт, хоть времени и больше занимает. Думаю, участие магистрантов в проекте и способствовало победе именно в этой номинации.

– Вы – филолог по образованию. Почему вдруг возникла идея создания такого курса?

– На втором курсе я выбрала специализацию «Гуманитарная информатика», а после окончания университета осталась работать на кафедре гуманитарных проблем информатики ФсФ. Про робототехнику тогда даже не думала. Эту тему мне предложили зав. кафедрой Галина Васильевна Можаева и профессор Дмитрий Владимирович Галкин. Они увидели ее перспективность, и я решила попробовать. Первого робота NАО купили практически сразу. Больше этой темой у нас тогда никто не занимался, и я оказалась с роботом один на один. Первое время даже не знала, как к нему подойти. Стала много читать, изучать все, что касалось социальной робототехники в мире. Потом решила создать такой курс у нас.

Социальная робототехника занимается изучением взаимоотношений робота и человека. Сегодня роботы все активнее внедряются в нашу жизнь, расширяется их функционал, и мы задаемся вопросом – что можно доверить роботу, а что нет, как он должен выглядеть, до какой степени он должен быть похож на человека. Но мой курс вовсе не про роботов, он про людей, потому что, разговаривая о роботах, мы начинаем задумываться над тем, кто мы есть, в чем наша сила и слабость. После того, как курс запустили, очень много людей начали писать мне об этом в социальных сетях. Некоторые решили сделать подобный курс у себя в университете, и это был для меня большой комплимент – значит, путь, который я выбрала, правильный.

– Пять лет назад в интервью вы говорили, что направление «социальная робототехника» в России пока не развито. Сейчас уже что-то изменилось?

– Я бы сказала, что в глазах инженеров и разработчиков появилось больше понимания, что такое социальная робототехника. Поначалу, когда я только начала входить в инженерную среду, меня считали чуть ли не сумасшедшей, особо не принимали всерьез, стресс у меня тогда был большой. И мне очень помог Фонд «Сколково», который предоставил возможность поехать в Лондон на летнюю школу по робототехнике. Там я встретилась с профессором Imperial College London Янисом Демирисом, от которого много узнала о социальной робототехнике. И вернулась обратно уже уверенная в себе, в том, что я на правильном пути.

Но сами социальные роботы к нам пока не пришли, хотя в мире робототехника ушла уже далеко вперед. В России сегодня только три компании занимаются созданием и внедрением роботов. А ТГУ пока так и остается лидером в этой области исследований.


Надежда Зильберман и робот NAO в гостях в детском отделении кардиологии. Фото Дарины Намжиловой.
______________________________________________________________________

– И все-таки что такое робот? Чем он отличается, скажем, от бытовой техники?

– Есть четкое определение термина «робот», зафиксированное в международном стандарте. Робот – это приводной механизм, программируемый по двум и более осям, имеющий некоторую степень автономности, взаимодействующий с окружающим миром. Проще говоря, робот – это такая шевелящаяся штука с интеллектом. Бывает управляемый робот и полностью автономный.

На самом деле, если вы хотите «взбодрить» любую дискуссию робототехников, – задайте им этот вопрос. И увидите, что начнется. С одной стороны, есть стандарт, на который можно ссылаться, а с другой – он тоже не все покрывает, не все с ним согласны, к тому же технологии быстро развиваются.

Обычно в нашем представлении робот – это такой человекоподобный механизм. На самом деле эти представления сильно отличаются от тех процессов, которые происходят сегодня в робототехнике. Можно сказать, что роботы уже давно среди нас, а мы даже не замечаем.

– В сентябре в СМИ появилась информация, что Госдума РФ подготовит закон о взаимоотношениях робота и человека. Где-то уже существуют подобные законы?

– Про законы пока не слышала, но в разных странах существуют многочисленные движения по созданию кодексов чести, ответственности разработчиков за свое творение. В них по пунктам перечисляется, что должен делать робот, чего не должен. Самое активное движение сейчас идет в Великобритании, называется «Ответственная робототехника» (Responsible Robotics).

Вообще, регулирование взаимоотношений между человеком и роботом называют робоэтикой. В этом году в городе Асиломаре была конференция по искусственному интеллекту, где создали этический кодекс «Асиломарские принципы ИИ», его подписали уже более трех тысяч разработчиков и исследователей, включая Стивена Хокинга, Илона Маска, Рея Курцавеля и других. Государства же сейчас больше заинтересованы в законах по регулированию автономного транспорта – машин без водителя, но постепенно придут и к законам о взаимоотношениях роботов и людей.

– Тем не менее, первая свадьба человека с роботом уже состоялась, и есть мнение, что в ближайшие десятилетия количество таких браков будет расти. Возможно ли, что роботы со временем станут полноправными членами общества?

– Думаю, да. Если даже иметь в виду слабый искусственный интеллект – тот, что уже существует сейчас. Такую уверенность мне дают результаты исследований об эмоциональной привязанности к роботам. Например, существует такой эффект, как антропоморфизм – когда мы «оживляем» неживое. Им может быть не только робот, а любой предмет, но антропоморфная внешность усиливает этот эффект.

Но робототехники в этом видят и опасность. Представьте себе няню-робота, которая всегда в хорошем настроении, подстраивается под ребенка, его желания. И вот он, привыкший к такой комфортной среде, «выходит в свет» для социализации. И узнает, что вовсе не весь мир для него. Возникают конфликты. Захотим ли мы общаться с людьми, когда у нас есть «все понимающий» робот?

Мое наблюдение – люди сейчас становятся все больше интровертами, несмотря на огромное количество коммуникативных возможностей. Им сложно позвонить куда-то, они предпочтут заказать пиццу через интернет, а не разговаривать с реальным оператором. И если мы дадим машину таким людям, то, возможно, коммуникативные связи ослабнут еще больше. Хотя среди исследователей остается и много оптимистов. Так Дэвид Леви утверждает, что взаимоотношения человека и робота станут более личными, и это только поможет людям получить новый опыт.

– В фильме «Призрак в доспехах» показано будущее, где уже легко можно заменить практически любой человеческий орган на искусственный. Не станем ли мы в итоге сами роботами?

– То, что человечество идет в сторону слияния с технологией – это точно. Постепенно мы будем становиться киборгами, думаю, – уже в ближайшие 20 лет. У нас есть давний страх смерти, желание жить как можно дольше, оставаясь здоровыми, поэтому вся медицина, все биотехнологии направлены на решение этой задачи. Другое дело, что такие технологии будут доступны не всем, и это приведет к колоссальному разрыву в нашем обществе.

На конференциях мне часто задают вопрос – чем искусственный интеллект отличается от человека? Для меня один из моментов отличия – машина будет помнить все, как оно было, объективно, нам же свойственно интерпретировать, а потом забывать события или со временем изменять их в памяти. Представим, что мы сможем улучшить нашу память – интегрировать в мозг устройство, которое помогало бы все помнить или, наоборот, стирало бы то, что хочется забыть, – так ли уж это хорошо? Ведь воспоминания, как положительные, так и отрицательные, накопленный опыт формируют наш характер, нашу личность. Не лишимся ли мы в итоге чего-то, что делает нас людьми?


Награду за победу онлайн-курса по социальной робототехнике ее автору Надежде Зильберман вручил ректор ТГУ Эдуард Галажинский на заседании ученого совета университета.

Наталья Шарапова