Его имени пока нет на памятной стеле в Университетской роще. О том, что студент химического факультета ТГУ Сергей Кольцов погиб на фронте в августе 42-го, стало известно не так давно. Как часто бывает – из-за ошибки в военных документах: там он числился как Сергей Валерьевич, а на самом деле его звали Сергей Валерьянович Кольцов.

Сергей родился в 1921 году в Свердловской области в семье служащих. Когда мальчику было восемь лет, семья переехала в Сургут. Рос любознательным, успешно учился, очень любил читать. Вместе с учителем физики Аркадием Знаменским – страстным краеведом – и еще тремя школьными товарищами летом 1938-го проплыл на гребной лодке 500 км. от Сургута. Ребята собрали для школы коллекцию минералов, гербарий, сделали фотографии с видами стойбищ.
В старших классах Сергей увлекся химией и в 1939 году после окончания средней школы поступил в Томский университет на химический факультет. В 40-ом он приехал на свои первые каникулы, а уезжая, вряд ли предполагал, что больше в Сургут уже не вернется…
В первый год войны его не взяли на фронт из-за зрения. А в ноябре 1941-го Сергея призвали в школу РККА и после учебы в Новосибирском пехотном училище в январе 42-го отправили на фронт. Воевал он в 3-ем отдельном стрелковом батальоне (8-й гвардейский стрелковый корпус) в звании младшего лейтенанта, был командиром взвода.
Сергей Кольцов погиб 8 августа 1942 года в боях при д. Кунилово (Московская обл.). Но остались его письма, которые были переданы родственниками в Краеведческий музей Сургута. Для нас это уже история, а для Сергея Кольцова эта была повседневная жизнь.

Родителям и брату, август 1939 г.
Добрый день, мама, папа и Вено (брат Вениамин – прим. ред.).
…Буду делиться с вами моей радостью – от 22 августа я студент химического факультета Томского гос. университета. Из 35 возможных очков я набрал 30…На факультет зачислили 58 чел. из 180… И скоро нас переведут в новое общежитие на Ленинский проспект, выстроенное специально для химического факультета. А такое ему предпочтение, потому что он является краснознаменным факультетом.

Родителям и брату, 23.06.1941 г.
Когда дойдет это письмо, то для вас ничто не будет удивительного. Воевать нас не отправляют, а из Томска выезд всем студентам запрещен, так что по всей вероятности нынче каникулы будут здесь. После окончания сессии будем работать, возможно, на заводах, а возможно – в колхозах…
Если война будет года 4, то и академия снова становится реальной вещью, так как немцы по всей вероятности будут нас травить, тогда и у нас на химиков спрос будет большой. Но пока до сегодняшнего вечера судьба наша неизвестна – в 7 ч. вечера будет закрытое комсомольское собрание по этим вопросам. Вчера было два митинга, один общегородской и чуть-чуть не получилось, как получилось на Ходынке при царской коронации. Сегодня утром опять был митинг – война отечественная; до победного конца...

Родителям и брату, 25.06.1941 г.
…Обстоятельства таковы, что нынче домой, по всей вероятности, приехать не придется. Живу я в Томске, но где именно в Томске, сказать определенно не могу, потому что сам не знаю. Сейчас обитаю на Фрунзе №25. В адресе пишите обязательно – студенту Кольцову. Сегодня ночь провел в каком-то доме. То спишь в комитете ВЛКСМ на столе, то у склада и т.д. А сейчас имею верх роскоши, имею комнату, живу с тремя нашими пареньками…

Родителям, весна 1942 г.
…Ну вот, папа, и я воюю. И думаю, что последним не буду, сумею и я свою Родину защитить, и мои люди. Все же сумели Вы и школа воспитать патриота. Пусть и были серьезные колебания студентика, у которого от сквозняка получался насморк, а от неожиданного… вставали волосы дыбом.
И вот сейчас чувствуешь, что значат эти золотые нашивки, которые не дают уставать в длительных маршах, мерзнуть в холода, которые всегда напоминают, что миллионы беззащитных людей с любовью и надеждой смотрят на тебя, который всегда пожертвует своим маленьким личным счастьем во имя нашего большого дела.

Родителям, весна 1942 г.
…Я вам писал, что командую огнеметным взводом. На занятиях из огнеметов обливали растущие березы, но ведь они сырые и мерзлые, а горят как свечки. Страшнее всяких орудий и пулеметов. Сейчас на фронте применяют «чудо-пушку» (машину Кострикова). Эта пушка-пулемет, установленная на автомобиле, стреляет при помощи электричества, а снаряды имеют такую начинку, о которой можно судить по следующим фактам. Деревня имеет около 150 дворов, один залп из этой машины и полдеревни, как будто полили бензином и подожгли. Немцы уже несколько раз писали нашему командованию, что если, мол, не уберете свою адскую машину, то будем применять газы.

Родителям, 21.05.1942 г.
Разных новостей целая куча, а самая главная то, что я гвардеец… Действуем на западном направлении, причем успешно. Война уже не так страшна, как она казалась, когда мы находились в глубоком тылу. Немец пошел тухлый, как образно выражается И. Эренбург, это не тот, который был прошлым летом. Находясь некоторое время в 50 км от фронта, мы ни разу не подверглись бомбардировке со стороны его авиации. И я только сейчас смог поверить, какие колоссальные потери понесла немецкая армия.

Последнее письмо родителям, лето 1942 г.
…Я живу по-старому, хочется чертовски побывать в Сургуте, побывать в Томске, вдохнуть знакомый запах лабораторий, услышать мерное шипение газовых горелок. Наш комиссар говорит, что после войны не будет демобилизации командующего состава. И говорят, что, надевая солдатскую шинель, человек теряет простую, уютную, слаженную жизнь. Все, что его волновало вчера, становится призрачным. Россия теперь в солдатской шинели. Она теперь трясется на грузовиках, шагает по дорогам, спит в блиндажах и теплушках. Многое потеряно, но сохранена надежда. Надежда на скорое окончание войны. А там гражданское платье…

А через два года после гибели Сергея Кольцова его матери пришло письмо.

Письмо маме Сергея, 13.08.1944 г.
Здравствуйте, Лидия Ивановна!
…Я студентка химфака Томского университета, в этом году я оканчиваю его. А в год поступления я познакомилась с Вашим сыном, который учился на курс старше меня. Мы были дружны. Сергей мне нравился. Я преклонялась перед его умом, способностями, знанием многого. Мне нравилось бывать с ним. Он научил меня многому. Многим я обязана ему.
Война изменила все. Мы переписывались до лета 1942 года. И больше о нем я не знаю ничего. Одной только мысли я не допускаю, что случилось что-то ужасное… Скажите мне обо всем, что знаете о нем…
Простите мне этот поступок и напишите поскорее.
Уважающая Вас Рима Петрашкова.


Студенты 2-го курса химфака. Сергей Кольцов – в центре. 13 октября 1940 года.

Редакция благодарит директора Музея истории ТГУ Ирину Делич и аспиранта ИФ ТГУ Андрея Кузьмина за помощь в подготовке публикации. В материале использованы документы Музея истории ТГУ, Государственного архива Томской области, Краеведческого музея Сургута и информация из конкурсного сочинения (2011 г.) Дмитрия Кольцова, правнука брата Сергея.

Подготовила Наталья Шарапова