Конец года для филологического факультета ТГУ стал тяжелым. В автокатастрофе погиб заведующий кафедрой Александр Янушкевич. Литературовед, который поднял изучение творчества Жуковского на новый уровень, один из самых цитируемых филологов России, профессор, под руководством которого защитили свои работы 49 кандидатов и 7 докторов наук. Эти строчки с перечислением достижений не говорят о том, каким был Александр Сергеевич на самом деле.
Об этом нам рассказывают его студенты и коллеги.

Евгений Третьяков, кандидат филологических наук, преподаватель филологического факультета:
– Я был в спецсеминаре у Александра Сергеевича. Помню, долгое время в начале работы над кандидатской я был в поиске, не понимал, как подступиться к теме, и в конце концов Александр Сергеевич мне сказал: «Идите, Женя, и пишите. Как напишете, так принесете». Сначала у меня была такая паника, мне казалось, что Александр Сергеевич махнул на меня рукой: ведь времени переписывать работу все равно потом не будет. Но оказалось, что у Александра Сергеевича к каждому свой подход: он понимает, что с кем-то нужно сидеть и разговаривать, а кого-то надо бросить – и посмотреть, выплывет ли.
У него было умение – наверное, как у Пушкина, – жить, наслаждаться жизнью. Конечно, были и тяжелые времена, и недовольство. Но он мог сквозь окружающие реалии видеть смысл и свет жизни. И умел заражать этой любовью к жизни окружающих. Андрей Белый в свое время о Блоке говорил: «Блок в России видит иконопись сквозь свинопись». В Александре Сергеевиче это тоже было. На нашем новогоднем чаепитии он подводил итоги года, перечислял плохое и говорил: «Мы пережили год, и это еще одно доказательство, что, если мы останемся собой, если у нас будет любимая работа, любимая семья, то преходящее обнаружит свою преходящесть, а значимое останется в нашей жизни».

Аспирантки Анастасия Храброва, Виктория Берсенева и магистрант Анастасия Воспитанюк:

– Когда ты попадал к нему в спецсеминар, сразу чувствовал, что это не просто группа людей, а настоящее братство. Приходя в спецсеминар, сначала ты слышал от него только хорошее: «Юный Писарев ко мне пришел. Послушаем молодого Белинского, ну что поделать, что в женском обличье», – говорил он.
Он называл «семинаристок» «мои девочки», мог после нашего экзамена кричать с середины коридора: «Ну, как сдала?!». Когда мы выступали на конференциях, он так внимательно слушал «своих», что даже привставал. И ты понимал, что никакая критика твоего выступления со стороны фактически не нужна: после конференции он разбирал с тобой каждое слово.
Летом, в конце учебного года, и зимой он делал обязательные праздничные встречи спецсеминара. Всегда приносил вино – итальянское или немецкое, елочку, пару раз мы зажигали свечи – и рассказывал. Про личную жизнь, про свое детство, про деда, которого он называл «оголтелый поляк». Про няню, которая читала ему сказки.
– У него был словарь любимых слов и выражений «Самостояние человека – залог величия его», «Всемирная отзывчивость», «Генералы своих судеб» – эти фразы он повторял почти на каждой нашей встрече, – говорит Анастасия Храброва. Это были не просто выражения, а как будто бы наш кодекс. Когда ты становишься его учеником, то сразу начинаешь разделять этот кодекс. Александр Сергеевич говорил: «Филология – это вообще лучшее, что может случиться с человеком в жизни».

Эмма Жилякова,
профессор кафедры русской и зарубежной литературы ТГУ, доктор филологических наук:
– Он был не из противоречий соткан, а из разных сторон. В работе был очень жестким, строгим. Тщательно подбирал каждое слово, запятую, окончание. Когда мы вместе работали над сочинениями Жуковского, за ошибки мог сердиться, выговаривать, ругать. В неофициальной же обстановке это был самый мягкий, понимающий, заботящийся человек.
Сегодня за рубежом, в Москве он уже – ученый с мировым именем. А для нас Александр Сергеевич, сидящий, казалось бы, только что вместе с нами за столом, еще очень близок.
Время будет идти, и осознание его личности будет расти. Совершенно очевидно, что и Томский университет, и кафедра войдут в историю именно благодаря работе под его руководством – собранию сочинений Жуковского.

Ирина Поплавская,
доцент кафедры русской
и зарубежной литературы ТГУ, доктор филологических наук:
– Я помню наш второй курс, лекции Александра Сергеевича по истории русской литературы. Входя в аудиторию, он совершенно преображался. Когда он читал лекции, хотелось отложить в сторону ручку и только слушать, понимать и сопереживать.
Наш семинар изучал творчество Жуковского и Пушкина. Начиная с третьего курса, мы уже работали в архивах Санкт-Петербурга и Москвы. Самим приходилось находить деньги на поездки, и Александр Сергеевич считал, что это нормальная подготовка студента-филолога, что ты обязан работать с лучшими источниками о том авторе, творчество которого ты изучаешь. Своим отношением к делу он изначально ориентировал тебя на самую высокую планку. Не получалось работать плохо: когда ты писал статью, ты невольно представлял: а что на это скажет Александр Сергеевич?