В новом учебном году мы решили возобновить постоянную рубрику нашей газеты “Гость редакции”, и первым, кто подвергся коллективному опросу журналистов «Alma Mater», стал проректор ТГУ по международным связям, эколог Сергей Николаевич Кирпотин. Недавно вернувшись из летней экспедиции по северу Западной Сибири, он был просто переполнен впечатлениями от увиденного и охотно поделился ими с газетой и нашими читателями.

– Сергей Николаевич, расскажите о проекте, в котором вам довелось поучаствовать этим летом.
– Эта история началась еще лет 10 назад, когда ТГУ совместно с Гипротюменьнефтегазом организовал экспедицию в Западно-Сибирскую субарктику, в которой я также принимал участие. Тогда мы начали наблюдать некоторые интересные процессы, которые происходили в лесотундре Западной Сибири. Эти явления были связаны с глобальным потеплением климата, хотя об этом мало кто говорил в России. А теперь это проблема номер один в мире!
– В чем суть этой проблемы? Чем она грозит нам?
– Человек серьезнейшим образом изменил климатическую систему нашей планеты. Это проявляется в ряде чрезвычайных событий по всему миру – то топит Европу, то снегопады идут там, где их никогда не было, ураганы необычной силы…. Во время той, первой экспедиции мы увидели зачатки всех этих изменений. В первую очередь они связаны с процессами, происходящими в зоне вечной мерзлоты. В 1990-е годы процессы термокарста (разрушения мерзлоты) и ее новообразования носили циклический характер. Нам удалось описать удивительную циклическую сукцессию: оказывается, северные ландшафты самым невероятным образом пульсируют во времени, и очень быстро.
Как это происходит? В торфяном мерзлом бугре, среди лишайникового покроя, появляется трещинка. Она заполняется водой, начинает разрастаться, и вот уже мерзлый бугор постепенно превращается в мочажину, талое мокрое место. Нередко мочажина увеличиваясь в размерах, превращается в озеро, которое называется термокарстовым. Озеро начинает работать как водосборная воронка, в которой скапливается вода в период дождей, а с другой стороны – продолжается процесс таяния вечной мерзлоты. Озера увеличивают свои площади, и в какой-то момент одно озеро сбрасывает свои воды в другое озеро. Потом в этом спущенном озере возникает температурная инверсия: холодный воздух, как более тяжелый, скапливается, «стекает» в днище, и начинается повторное замерзание.
Изучая эти процессы, мы и увидели, что термокарст начинает преобладать над мерзлотным пучением. Хотя тогда изменения в лесотундре еще не носили катастрофического характера. И вот сравнительно недавно мы в очередной раз получили возможность вернуться в нашу лесотундру, выиграв проект Интас.
– Что это за проект?
– В проекте участвуют ТГУ, университет в Ханты-Мансийске, Уральский университет и зарубежные партнеры – голландцы и финны. Я был включен в этот проект руководителем рабочей группы. Летняя экспедиция проходила по территории от Ханты-Мансийска до Нового Уренгоя, мы исследовали лесотундру Западной Сибири в районе Полярного круга. То, что мы увидели в этом году, для меня как профессионала стало настоящей сенсацией.
– Вы заметили какие-то изменения? Насколько глобальный характер они носят?
– Идет обвальный термокарст, практически повсеместное таяние мерзлоты, необратимое изменение рельефа. Пока трудно сказать, к чему это приведет в результате, но тенденция значительно превосходит те прогнозы, которые у нас были. Главным образом поражает та скорость, с которой идет термокарст – за последние буквально 4-5 лет произошли невероятные изменения. Озера стремительно расширяют свои площади, некоторые даже трудно узнать на космоснимках прошлых лет. Береговая линия в ряде случаев смещена на 70 метров, и это за какие-то два-три года!
В научном смысле все это очень интересно, но в общечеловеческом, политическом плане – скорее грустно, потому что мы не можем предсказать, как будут развиваться события. Конечно, уже вышел ряд фильмов, посвященных глобальному потеплению климата, но реальность всегда преподносит такие сюрпризы, которые ни одному кинематографисту не выдумать.
– Что же нас ждет?
– Сценарии проигрываются разные. В результате таяния ледовых щитов Антарктиды и Гренландии может повыситься уровень океана. Никто, правда, не учитывает при этом обширную территорию России, которая на 60 процентов скована вечной мерзлотой. Вечная мерзлота – это тоже вода.
Другой аспект проблемы глобального потепления связан с выделением парниковых газов в атмосферу. Ведь здесь уникальную, неоценимую роль играют наши западносибирские болота. Болота эти в последнее время привлекают пристальнейшее внимание мировой научной общественности. Ученые называют их «ловушками углерода»: пока они накапливают органические вещества, торф, но если процесс болотообразования пойдет как-то иначе, это может привести к серьезному выбросу в атмосферу парниковых газов. Так что процессы «дыхания» болот не могут не привлекать ученых, понимающих всю серьезность проблем, связанных с глобальным потеплением климата.
Есть еще одна беда, которой в Европе все боятся. Дело в том, что благодаря интенсивному поступлению пресной воды уже сегодня уровень солености Мирового океана, особенно Атлантического, меняется. Океан опресняется, а по расчетам специалистов, теплое течение Гольфстрим существует за счет разницы в солености. Оно идет от Мексиканского залива, где воды прогреваются, в сторону Севера, и большинство стран Европы обязано своим относительно мягким климатом именно благодаря ему. Если Гольфстрим изменит свое течение, климат станет значительно более суровым, и по экономике Европы будет нанесен сильнейший удар.
– Известно, что до сих пор идут споры о том, действительно ли именно развитие промышленности спровоцировало климатические изменения. Некоторые считают, что гораздо большую роль здесь играет солнечная активность…
– Я думаю, что если действительно начнется катастрофическое таяние льдов, поднятие уровня океана, похолодание – для нас будет маленьким утешением отсутствие единого мнения по поводу причины всех этих процессов. Пока мы можем констатировать только тенденцию: изменения происходят радикально и самым стремительным образом. Я думаю, что причина все-таки не только в смене климатических циклов. Циклическая сукцессия происходит в Арктике уже тысячелетия, но сейчас она приобрела, выражаясь научным языком, линейный характер. Теперь масштабы таяния и новообразования просто несопоставимы.
Конечно, биосфера обладает очень мощными буферными свойствами, но ее компенсаторные возможности нарушены. Например, на выброс углекислого газа растительность отвечает бурным ростом. Происходит компенсация. Но мы вырубаем эти леса, сжигаем попутный газ. Над Западной Сибирью страшно пролетать – везде горят факелы, а ведь это тоже дает существенное потепление атмосферы.
И вот рано или поздно может наступить предел, критический момент, когда эти механизмы не сработают. Сама биосфера не пострадает от этих изменений, в отличие от человечества. Экономические последствия будут очень тяжелыми. Хотя для отдельных регионов, возможно, будет выгодно глобальное потепление. Не исключено, например, что томичи смогут плавать на собственных яхтах от Томского кряжа до бывшего Ледовитого океана…
– Разве нас не затопит, согласно некоторым прогнозам?
– Нет, Томск стоит в отрогах Алтая-Саянской горной системы. Но болота окажутся затоплены, мы будем жить у большой воды.
– В течение какого времени возможно такое значительное изменение климата?
– Это-то и интересно установить. Может быть, речь идет о 30 годах, может быть, больше… Но могу сказать – то, что мы предполагали как профессионалы, и то, что мы сейчас увидели, говорит об убыстрении процессов. Проект только начался, это был первый полевой сезон. Я хотел поделиться с нашими читателями своим видением проблемы, обратить внимание на ее серьезность.
– Какие действия может предпринять человечество?
– Например, мы можем реализовать Киотский протокол 1997 года, согласно которому необходимо снизить выбросы парниковых газов в атмосферу. О том, что ратификация протоколов может реально повлиять на ситуацию, можно судить, например, по ситуации с озоновыми дырами. Тогда был принят Монреальский протокол, человечество отказалось от старых технологий, из-за которых поступали в атмосферу фреоны. И теперь ситуация улучшилась, озоновый слой перестал разрушаться быстрыми темпами!
К сожалению, Киотский протокол не ратифицируется, и мы можем только просчитывать нормы процессов, создавать модели и наблюдать за происходящим. Но, возможно, у человечества еще есть шанс с наименьшими потерями решить проблему глобального потепления климата. А ТГУ может сыграть сейчас пионерную роль в изучении этих стремительных изменений.

Вопросы задавали журналисты «Alma Mater».
Материал подготовила Наталья ЖИЛЯКОВА