Когда некоторые наши университетские ученые начинают перечислять свои достижения и награды, иногда просто не верится, что такие результаты действительно достижимы. Но есть и такие ученые, которые сознательно отказываются о них говорить, и буквально случайно узнаешь, что твой собеседник, оказывается, не только победитель разнообразных конкурсов грантов и наград, обладатель медали Российской академии наук за 2003 год, но еще и включен в список «Лучшие ученые РАН» в 2004 году. Таким «открытием» стал для нас преддокторант ТГУ, доцент кафедры квантовой электроники и фотоники РФФ, старший научный сотрудник Института сильноточной электроники СО РАН Эдуард Анатольевич Соснин.

Основой его научного успеха стали… эксилампы.
– После школы я поступил сразу в университет, потом пошел в аспирантуру, параллельно работал в университете и в институте. И все эти годы занимался преимущественно тем, что разрабатывал эксилампы, за которые мне и дали медаль РАН, – рассказывает Эдуард Анатольевич. – Приставка «экси» означает, что данные лампы излучают за счет распада эксимерных и эксиплексных молекул. Время жизни одной такой молекулы очень мало, распадаясь, она высвечивает свой характерный квант света. Это сравнительно новый класс светоизлучающих приборов, излучающих ультрафиолетовый свет. Этот свет не такой, как мы получаем при солнечном загаре, а более коротковолновый. Излучение это, с одной стороны, очень вредное, а с другой – оно имеет ряд уникальных свойств, которые я и изучаю и использую.
До эксиламп уже были разработаны приборы, которые являются источниками коротковолнового ультрафиолета, такие, как ртутная бактерицидная лампа, эксимерные лазеры. Но, как и у любых устройств, у них есть свои недостатки, которые можно компенсировать, используя вместо них эксилампы. Например, существующие эксимерные лазеры стоят несколько десятков тысяч долларов, а цена на наши лампы – на порядок-два меньше. Поэтому, когда направленностью излучения можно пренебречь, вполне сгодится эксилампа.
– Ваши разработки связаны с медициной?
– Надо сказать, пока я был в аспирантуре, разрабатывал собственно лампы и изучал их свойства, то не особо озадачивался тем, как они будут использоваться. Это была научная, исследовательская работа. Но тема моей работы в преддокторантуре отчасти связана и с применением эксиламп. В течение четырех последних лет я работал с разными людьми из разных организаций, в том числе с химическим факультетом, с кафедрой цитологии и генетики ТГУ, изучал действие наших ламп на разные физико-химические и биологические системы. Сегодня можно говорить о том, что, например, изучение одной из эксиламп очень перспективно в плане лечения дерматитов, имеет ярко выраженный лечебный эффект и практически не канцерогенно. Сейчас мы готовим эту разработку на конкурс областной администрации. С кафедрой цитологии и генетики мы получили патент на лампы для стерилизации.
– Видимо, это как раз пример той самой инновационной деятельности, о которой сейчас так много говорят…
– Хочу добавить, что эксилампы могут применяться не только в медицине. Например, за рубежом уже есть коммерческие фирмы, которые их производят, и эти лампы применяют в микроэлектронике, в полиграфии. К примеру, все мы привыкли к глянцевым обложкам журналов в наших киосках. Плотного прилегания пластика к поверхности бумаги удалось добиться, применяя специальные лаки и краски, которые моментально застывают под воздействием излучения эксиламп. В результате в полиграфическом цехе не пахнет растворителями, и качество обложки великолепное.
В России безусловный лидер по производству эксиламп только один – это наш Институт сильноточной электроники СО РАН. И мы нашли такие применения эксилампам, что один зарубежный профессор, специалист по эксилампам, оценил нашу работу как уникальную.
– Какие же это способы?
– К примеру, эксилампы нередко используются для разложения токсичной органики, а мы обнаружили новый эффект, который не описан в литературе и, судя по всему, никем не изучен. Эксперимент был проведен на попутном газе, который выходит из скважин вместе с нефтью. Поскольку газ всегда содержит воду, это приводит к опасности образования газоконденсатных пробок при прохождении газа через трубопроводы. На практике это требует постоянной чистки газопроводов, использования дорогостоящих технологий. Мы же доказали, что можем с помощью только облучения удалить воду, превратить ее в газ. Эффект этот абсолютно новый, и он имеет практическую ценность. Наше исследование проводилось совместно с ОАО «Томскгазпром», на исследовательской стадии я был ответственным исполнителем, а сейчас ограничиваюсь ролью консультанта, поскольку не хватает времени.
– Как вы выбрали тему своей работы?
– Мне ее предложили в аспирантуре, и хотя до этого я занимался другими исследованиями, но, немного поработав с эксилампами, понял, что мне это нравится. Эти лампы мы делаем в лаборатории буквально «на коленках», но мечтаем о том, что когда-нибудь у нас будет производство, и можно будет их серийно выпускать. В идеале надо создать фирму, которая будет этим заниматься, а пока приходится делать все подряд. За то, что в моей работе есть много менеджмента, мне даже шутя немного выговаривали на кафедре, но действительно, если не вести этой работы, не будет и другой – научной. На Западе это соответствует традиционной модели работы предпринимательского университета – когда что-то разрабатывается в лаборатории, а потом специалист идет к производственникам и предлагает этот продукт менеджерам по инновациям. У нас университеты больше транслируют знания и реже разрабатывают новое. Кроме того, найти менеджера по инновациям почти невозможно. Вот и приходится заниматься всем помаленьку.
– Получается, что вы ведете одновременно менеджерскую и научную работу. Какая нравится больше?
– Нравится любая интересная работа, я занимаюсь всем на свете, пока хватает времени. Вот, например, с доцентом нашей кафедры Б. Н. Пойзнером мы постоянно развиваем новые теории, пишем книги… Мне этим интересно заниматься, хотя уже это гуманитарная сфера. В школе я был юным корреспондентом, писал повести, в студенчестве увлекался исследованием аномальных явлений, психологией, культурологией. В общем, все, чем я занимаюсь, меня обогащает, дает какое-то новое представление о мире, поэтому жизнь так интересна.
Сейчас много времени занимает преддокторантура. К тому же у меня этот год очень богат на конкурсы, которые я выиграл, по ряду победивших проектов являюсь руководителем либо ответственным исполнителем. Например, мы выиграли грант на совместные исследования влияния излучения эксиламп и плазмы на бактерии и живые клетки. Последние полгода нас с Б.Н. Пойзнером увлекла идея проекта так называемого эволюционного консалтинга университета: с позиций общей теории систем мы попытались выстроить схему управления университетом, обобщенную схему развития организаций, занимающихся образованием. Получился набор рекомендаций по управлению вузом и масса «побочных продуктов», интересных выводов относительно закономерностей развития образовательной деятельности. Сейчас мы отдали книгу на рецензирование коллегам, которые занимались управлением научно-исследовательской фирмой. Посмотрим, что они ответят – может быть, это вообще нельзя публиковать, скажут, что ересь… А было бы интересно дать почитать материал кому-то из нашего ректората, но это из разряда мечты.
– Судя по всему, о хобби, при вашей загруженности, можно и не спрашивать?
– Вообще я пытаюсь не относиться слишком серьезно к своей работе, иначе, мне кажется, ответственность ляжет мертвым грузом и никакого здоровья не хватит. А вот к чему я серьезно отношусь – так это к людям. Считаю правилом не портить отношения, очень ценю своих друзей. Конечно, хотелось бы, чтобы было больше отношений, не связанных параллельно с работой. И такие люди тоже есть, есть нормальное дружеское общение. Чего и всем желаю!

Наталья КУРТУКОВА
Фото Серегя ЗАХАРОВА