|
№2343, 04.04.2003
|
|
|
|
Томск словно вспомнил, что явился на свет крепостью В преддверии юбилея университета и грядущего празднования Дня Победы мы вновь решили обратиться к истории военных лет и коснуться именно тех фактов, которые известны менее всего. Об участниках войны и о жизни университета в военные годы можно прочитать в многочисленных изданиях и публикациях. Нам же хотелось осветить некоторые интересные подробности тыловой жизни, о которых если и писалось, то очень давно, и не мешало бы напомнить об этом вновь. Эта возможность есть у нас благодаря заведующей Музеем истории ТГУ И.Б. Делич. ТУСКЛЫЙ СВЕТ, ГРОХОТ СТАНКОВ...
В годы войны нашему университету досталась очень ответственная роль - в главном корпусе ТГУ был размещен эвакуированный Загорский оптико-механический завод. Очень долгое время об этом не говорилось и не писалось, потому что производство было закрытое, и многие даже не знали, чем предприятие занималось.
Прибыл завод осенью 1941 года и пробыл в Томске до июля-августа 1943-го. Казалось, университет прекратит свое существование, но учеба и научная деятельность продолжались, несмотря ни на что. В распоряжении ТГУ остались 2 небольших общежития, где можно было разместить только 137 человек, а студенческий коллектив к сентябрю 1943 года насчитывал 735 человек. Взамен отданных помещений университет получил от города 8 маленьких зданий, куда перенесли учебное оборудование и проводили занятия, также занимались в СФТИ и в политехническом институте.
В основу нашего рассказа об этом малоизвестном эпизоде в жизни ТГУ легли воспоминания Геннадия Михайловича Ламанова, заслуженного художника России. Он попал на завод в 14 лет в качестве электрика, после окончания ремесленного училища. Яркие впечатления были связаны с той «махиной», какую представляло собой это предприятие – огромный коллектив, огромное количество станков и оборудования.
Непросто было уже разгрузить и доставить оборудование в главный корпус. Со станции на ул. Набережная реки Ушайка (куда был проведен железнодорожный путь) с большим трудом, вручную на металлических листах с помощью веревок станки перетаскивали к главному корпусу. Занести их через двери было невозможно, поэтому соорудили специальную эстакаду - от земли ко второму этажу. Центральное окно было полностью выставлено, и через него на веревках поднимали эти тяжелые, неподъемные станки в большом количестве. Они заняли все 3 этажа главного корпуса, занято было все, включая аудитории и коридоры.
В подвальном помещении и на первом этаже был механический цех, на втором – оптический. По всему корпусу, к каждому станку постоянно подавалась вода. Осветительные лампы были маломощными, чтобы избежать замыкания, вода просачивалась между вторым и первым этажами, со стен осыпалась штукатурка, а с потолка капала вода. И вообще, надо отметить, что после сдачи завода главный корпус находился в ужасном состоянии, требующем капитального ремонта – попорченная водой лепнина, осветительная сеть, непригодная для эксплуатации, обвалившиеся в некоторых местах стены и полы, требующие замены.
На эвакуированном заводе была чрезвычайно строгая дисциплина. Несмотря на то, что работниками были 14-15-летние подростки и женщины, наказания были очень суровые. Например, за опоздание на работу на 5 минут у провинившегося в течение 4 месяцев высчитывалось из зарплаты 25%, а иногда и 50%, причем опоздания суммировались. Один из знакомых Г.М. Ламанова, опоздав на смену, получил 8 лет заключения, но пробыл в тюрьме только 2 месяца – его освободили по амнистии и отправили на фронт.
Однако не только главному корпусу ТГУ досталась столь важная миссия, почетная роль выпала и на долю Научной библиотеки – она стала в годы войны местом пребывания национального достояния России.
ВОЕННАЯ ТАЙНА НАУЧНОЙ БИБЛИОТЕКИ
Лето. Библиотечный дворик. Старушка-хранительница развесила на веревках старые зипуны, шубы… Занятые своим делом прохожие не обращали внимания на хозяйскую суету, хотя у кого-то, может, и проскальзывала мысль о странноватой бережливой старушке, которая непонятно для чего хранит такое старье. Но уж точно никто не догадывался, что бросающаяся в глаза широкополая шляпа – как у Горького – на самом деле и была шляпой Горького! Ведь так тщательно скрывавшаяся «военная тайна» Научной библиотеки как раз и заключалась в том, что «весь Пушкин, весь Лев Толстой и весь Горький», а как позже выяснилось, и наследие Есенина нашли надежное пристанище в библиотеке ТГУ. Кроме рукописей, из Ясной Поляны были вывезены картины и личные вещи писателей. Адресат (ТГУ) был не известен, старались сохранить секретность. В. Жданов (заведующий отделом рукописей Толстого) в своем очерке «Москва-Ясная Поляна-Томск» (журнал «Москва», 1966 г.) писал: «В дорожных документах было глухо указано: разные книги … На 18 июля был назначен выезд … Наконец утром 5 августа мы прочитали на вокзале, к которому подъехали: Томск 1. Разгрузку начали на следующий день. Рано утром подъехали повозки, запряженные низенькими сибирскими лошадками … Потянулись возы сначала по пригородному пустырю, затем по незнакомым улицам деревянного города, где и тротуары были настланы из досок. Все это столичных жителей удивляло».
Директору НБ предписывалось освободить для яснополянских экспонатов его кабинет и вспомогательное помещение абонемента. В окна были вставлены решетки, глухие ставни, повешены занавески, дверь обили железом, принесли ящики с песком, лопаты, огнетушители. Первая комната стала толстовской, вторую предоставили Пушкину и Горькому.
В Томске мало кто знал, что хранится за семью замками «Научки». При этом ее работники не считали хранение рукописей писателей подвигом, считали, что просто добросовестно выполняют свои служебные обязанности… Екатерина ШУШУМКОВА |
|